20-летня девушка, рассказала, как приходится выживать в «ДНР»

На оккупированных территориях Донбасса нищета медленно, но верно накрывает людей, которые остались без помощи и надежд на будущее. Разбитые дома, погибшие соседи, отсутствие перспектив у молодежи – и так длится уже четвертый год.

Все уходит на еду

"Нас можно спрашивать не "Как вы живете?", а "Как вы выживаете?" Правда, я не знаю, что сказать… Чудом, наверное. Если зарплату в 3000 рублей (1470 грн) задерживают на три месяца, а работать заставляют почти каждый день – как выживать?" – говорит Алина Шевченко.

Девушке 20 лет, она работает на железной дороге, живет в частном доме под Макеевкой и о будущем своем предпочитает не думать.

"Живу с мамой и тремя младшими братьями. Мама домохозяйка, братья в школе учатся, заканчивают. Живем на мою зарплату и пособия. Конечно, не хватает и вынуждены экономить буквально на всем. Я не думаю о покупке нового платья или сапог, все заработанное уходит на еду, – рассказала девушка. – Какое будущее? День прожили – уже хорошо".

В 2014 году дом, где живет Алина со своими родными, попал под сильнейший обстрел и остался без крыши и без стекол. Комнаты уцелели, а окна семья затянула несколькими слоями полиэтиленовой пленки, потому что на новые не удалось наскрести ни копейки. Рассчитывать на чью-то помощь семья Шевченко не могла.

"Никто из новых "властей" к нам не приходил, акт на восстановление дома не составлял, как будто нас вообще не существует. Новые окна стоят как три мои зарплаты, откуда взять денег? Все попытки найти помощь в администрациях были пустыми. У нас еще и дом на бабушку оформлен, а чтобы сделать ремонт за счет города или получить компенсацию, надо быть собственником жилья. Нам сказали "15 тысяч рублей (7300 грн) – и делаем переоформление за два дня" Да откуда у нас такие деньги?" – с горечью говорит девушка.

"Просить у соседей стыдно!"

До марта прошлого года семья получала продуктовые наборы от Гумштаба Рината Ахметова, Алина утверждает: никто не голодал и даже удавалось отложить копейку-другую из сэкономленных на покупке продуктов денег. Не на новое платье или косметику – а на лекарства. У мамы Алины – сахарный диабет, ей каждый месяц необходим набор медикаментов. В начале военных действий, как рассказывает девушка, лекарства просто исчезли из аптек, потом появились, но их цены были "неподъемными". Все сэкономленные деньги ушли на лекарства. После того как продуктовая помощь Гумштаба была заблокирована, семья Шевченко опять скатилась в крайнюю нужду.

"Мы испытали на себе все ужасы этой войны: и в погребе сидели, когда были обстрелы, и соседей погибших хоронили… Братья в школу месяц не ходили, мы боялись их из дома выпускать. Сколько раз было такое, что в доме вообще ни кусочка хлеба не было. А к соседям постоянно ходить и просить стыдно! На работу я поесть с собой уже давно не беру, все оставляю дома, братьям. Знаете, как я устала от этой нищеты, от войны, от того что живу, наверное, хуже всех! У нас на работе таких молодых, как я, нет, в основном все пожилые, даже пенсионеры. У них и зарплаты и пенсии, им легче, а мне хоть вешайся, – плачет Алина. – Мы остались одни, никому не нужные, никого наша судьба не волнует. Была хоть какая-то помощь от гуманитарного штаба – да и ту запретили. Только лучше ж не стало!"